Ненасытный ловелас

Продолжение рассказа «Страстный половой террорист»

    После удавшейся поимки особо опасного преступника Лысаку повысили звание и добавили заработную плату, на целых двадцать пять рублей. Начальнику милиции очень понравилась, блистательно завершенная операция, по поимке преступника. Особенно, после того как на него выходили восемь раз с облавою, и всё напрасно. Он лично сам пожелал познакомиться с Василием Каушанским, пригласил его в свой кабинет на собеседование. Вася на начальника милиции произвел приятное, запоминающееся впечатление. Василию было предложено стать сотрудником милиции, в начале комендантом над условно освобожденными заключенными в химическом лагере, при цементном заводе. После того, как он освоит азы и получит навыки в работе, его переведут участковым центрального округа района. Каушанский попросил время на размышление, и согласование в семейном кругу; - в основном с молодой женой. Полковник дал Василию неделю на размышления. О наших двух товарищах написали небольшой очерк в районной газете «Серп и Молот».

    В очерке шла речь о мужестве молодых людей, о хорошо продуманной операции, об умении и способности слаженно работать в коллективе и организовать так операцию, что результаты были на лицо, завершение операции получилось превосходное. Вместо намеченных сроков поимки преступника, получили его раньше положенного времени и без каких либо помех, в милиции появились среди сотрудников со стажем даже завистники, нашим товарищам.

    Василий посоветовался со своей женой в первую очередь, потом со своим старшим братом, с отцом. Пришли к единому решению, что нужно попробовать. У Василия много способностей от матери природы. Через три дня Василий позвонил начальнику милиции Буряку, и дал свое согласие на сотрудничество, в органах внутренних дел. Его направили в областное управление внутренних дел в отдел по кадрам. Там с ним провели собеседование, посмотрели на его поведение, и направили на медицинское освидетельствование. Медкомиссию он прошел удачно в течение каких-то трех часов. Дали заключение, к службе во внутренних органах милиции годен, патологии не обнаружено. Его в управлении сразу же оформили, Василий приехал в Балаклею, уже оформленным сотрудником в комендатуру. 

    Они встретились с Виктором, и обсудили всё по графику их дежурств, по работе договорились, выходить ему на работу в тот день, когда и Виктор, чтоб работать в одной смене, как бы в одной упряжке, а потом искать подработку на стороне. Лысак о себе тоже позаботился, он с уголовного розыска перевёлся дежурным на территорию условно освобожденных заключенных в химическом лагере. Работа не представляла никакой сложности; сиди себе, дежурь, читай книжки, или вырезай буквы из пенопласта, для очередного оформления объекта. Или лепи из пластилина, какие либо образы, например, оформляли Леспромхоз.

    В интерьере спроектировали в промежутках между окон вертикальные транспаранты, цитаты на этих транспарантах великих Русских ученых. Буквы для цитат должны быть вырезанные из пенопласта. А образы великих Русских ученых; - Мичурина, Докучаева, Менделеева, Ломоносова, Сеченова и Павлова; на транспарантах вверху над цитатами барельефы из пластика, тонированные под бронзу.

    Но самое главное высвободилось много времени, сутки отдежурил, трое гуляй Вася. Можешь брать халтуру, и зарабатывай дополнительные деньги. Когда узнал начальник милиции, а ему об этом доложили завистники, «доброжелатели», вызвал на ковер и по отечески пожурил, вроде бы не положено сотрудникам работать на стороне. Весь этот конфуз, был от его друзей-завистников, без этих завистников-доброжелателей на ковер к начальнику никого бы не вызывали.

    Василий и Виктор вышли первый день на работу, в пятницу утром, для ознакомления и стажировку с предстоящей работой. Для дежурных, коменданта и воспитателя был выделенный отдельный кабинет с диваном, с двумя столами и с десятком стульев. В обязанности воспитателя и массовика-затейника входило занимать полезным делом условно-освобожденных людей, самодеятельностью. В постановке самодеятельных спектаклей и комедийных постановок, еще ансамблей песни и пляски. Чтобы условные зеки не сотворили новых преступлений. Когда люди занимаются любимым делом, у них нет лишнего времени, заниматься глупостями и преступной деятельностью. Сутки принадлежали другой смене, Вадиму дежурному милиционеру, Владу коменданту. Воспитатель Альбина и массовик-затейник Зоя, она же вела и группу пляски и народного танца. Эти две сотрудницы, работали только в одну смену, выходной у них был понедельник. Они начинали свою трудовую деятельность с шестнадцати ноль-ноль и до двадцати четырех ноль-ноль, ежедневно. За исключением тех дней, когда на понедельник выпадали праздничные дни, тогда им предстояло работать. После праздников им давали отгулы, вообще-то они работали на голом энтузиазме. В жизни им некуда было деваться, сама воспитатель из детского дома. Вышла неудачно замуж, и по характеру Альбина, очень крутая и своевольная, родила. С ребёнком ушла от мужа, можно сказать в голое пространство. В бараке, вместе с условно освобожденными заключенными ей выделили комнату. Здесь она проживала, вместе с дочерью, сюда же приводила любовников, зачастую милиционеров, самой двадцать восемь.

    Только подавай любовь, без конца и края, и всё это происходило на глазах пятилетней девочки. Она ещё очень охочей была до мужского пола, при оргазме она стонала и выкрикивала, давай, давай, вливай в меня свое лекарство, мне это заменяет целебный эликсир. Когда процесс заканчивался, она еще продолжала стонать и про себя ворчать. Вот! – это да, лучше тебя, я не встречала и не знала, такого сильного и сладкого мужчины, и где ты этому научился, признавайся только честно, кто твои учителя? Любовники знали, что это ложь, лесть и соблазн, но уходили от Альбины с каким-то приятным умиротворением на душе. Как не странно их к ней тянуло. Эта детская, наивная непосредственность, как магнитом их притягивала. Многие мужчины не могли себя сдерживать. Наверное, эта страсть послана людям для того, чтобы загубить все человечество.

    Виктор и Василий быстро освоились и вникли в суть дела, уже на следующее дежурство они вышли самостоятельно на работу. Как раз шла в актовом зале, который находился через стенку, репетиция художественной самодеятельности. Услышали игру баяна, Василий моментально уловил фальшь в игре, рот свой скривил, головой покрутил, он не терпел фальши в любой работе. Они закрыли свой кабинет на замок, обошли за угол барака восточного направления и вошли в актовый зал. То, что Василий увидел, заставило его остолбенеть, с баяном сидела его жена, Милашка, он протер свои глаза раз, второй, и в третий, не может быть, Васёк прошептал про себя. Подошел ближе, внимательно всмотрелся, только после этого с облегчением вздохнул. На лбу, между бровей чуть выше бровей красовалась маленькая родинка, еще одна над верхней губой, но была бледной. Играла на баяне цыганка. Василий подождал, когда у неё наступила пауза отдыха. Он попросил у Зои, — разрешите, я вам немного подыграю.

    — Если сумеете, пожалуйста, — цыганка, похожая на жену Василия, с любопытством посмотрела на него и отошла покурить.

    Василий, взял баян, пробежался пальцами по пуговкам баяна вниз-вверх, сверху вниз по кнопкам баяна, разогрел свои пальцы, как опытный музыкант-профессионал. И раскинулось море широко, и волны бушуют вдали, запел баян, да так выразительно вырывались слова из музыки баяна. Создавалось впечатление, что это не музыкальный инструмент, а живой органичный человек поёт. Вот каким замечательным мастером оказался наш Василёк, не баянист, а легендарная личность.

    Цыганка швырнула свою недокуренную сигарету, и забежала в актовый зал, чтобы послушать настоящее произведение музыкального искусства. Она стояла, подперев своим полуобнаженным плечом столб посредине актового зала. Скрестила свои цыганские, шаловливые руки на своей груди и как завороженная жертва ловила каждое слово говорившего баяна, словно попала под мощный цыганский гипноз. До этого случая она сама гипнотизировала и вводила в трансовое состояние людей, чтоб отобрать деньги у своих жертв, а здесь она сама стала жертвой, музыкального искусства, и особенно пленил ее исполнитель этих прекрасных мелодий. Цыганка внимательно следила за руками и лицом этого очаровательного, невероятно красивого, похожего на молодого цыгана парня, кто он, она задала себе вопрос. Наконец наступила пауза, баян умолк. Цыганка подошла ближе к исполнителю и попыталась с ним заговорить на цыганском языке, у Василия округлились глаза от удивления, он не понимал ни единого слова. Тогда цыганка перешла на русский язык, совершенно без акцента, и спросила; — Как вас зовут?

    — Музыкант, — ответил Василий, — а вас?

    — Меня называли в нашей Одессе Еленой Прекрасной. Я бы хотела у Вас научиться так хорошо играть на этом инструменте, как Вы, это возможно, Васенька? Вы научите меня, так же чисто и красиво играть, я ведь участвую, в нашей самодеятельности.

    Василий ответил с шуточным пафосом, — как на счет нашего сближения в любви. — В нем встрепенулись и проснулись такие же чувства, к этой Елене Прекрасной, как два года назад к своей жене, Милочке. Он еще добавил, — вы, Елена, похожа на мою жену. Если убрать ваши родинки, то получитесь, один к одному моя супруга.

    — Да что вы говорите, — улыбнулась цыганочка, они и по возрасту подходили, возможно, год туда, год сюда, разница была не существенная.

    — Хорошо, посмотрим на ваше поведение, — ответила Елена, — после окончания репетиции встретимся, поговорим, а чем вы занимаетесь, — спросила прекрасная Елена.

    Васятка ответил не сразу, чтоб не вспугнуть, проснувшиеся глубинные чувства. Василий спросил; — а когда у вас заканчивается репетиция,

    — Обычно бывает два-три часа. Часам к девяти, надеюсь, буду свободна, а потом в выходные такая скука наступает, что не знаю, куда себя девать.

    — Как насчет того, чтоб на мотоцикле покататься вдвоём, что вы на это ответите, а?

    Елена ответила, — я уже торжествую и безумно радуюсь, не знаю, как я дождусь этого момента, ведь мы цыгане обожаем езду, и неважно на чем, лишь бы двигаться вперед и вперед, — при этих словах, она оскалила свои сияющие как жемчуг зубы.

    Васятка: — Вот и прекрасно, а я помогу вам в свою очередь с самодеятельностью. Где нужно будет вам отлучиться, я за вас поиграю, подменю, в любую минуту. Потихоньку буду вас обучать играть на баяне, даю слово сделать из вас виртуоза. — Василий сыграл на чужом, не привычном для него инструменте, «Широка моя страна родная» и еще несколько песен, под руководством Зои, а хор пропел.

    Елена стала в таком глубоком восторге от исполнителя, что она заранее вся трепетала. Потом уже, когда она опомнилась и осознала, упала в транс, на неё волной нахлынуло уныние, и большое сожаление, что она дала согласие на горячую любовь. Ведь за всю эту науку предстоит расплачиваться, а как же муж мой, там в Одессе. Она ему ещё ни разу не изменила, ни в тюрьме, ни в лагере, даже когда получила относительную свободу, статус условно освобождённой, и попала на химическое производство, правда здесь приходится вкалывать за нескольких человек, и дышать этой гадостью. Пыль цементная, она может зашлаковать не только легкие, но и всю кроветворную систему. Муж её оказался не совсем благонадежный, ни единого раза за все время не навестил её ни в тюрьме, ни даже на полусвободу не приехал. Здесь можно и погулять, а в выходные, и на речку съездить, и в кино сходить.

    Он там, в Одессе, у себя дома разгуливает, и вина вдоволь пьёт, а ведь я за него срок отбываю, прикрыла его. Своей свободой пожертвовала ради нашей любви, а он зверь неблагодарный, хотя бы посылку передал. Нет, что не говорите, все на свете мужики одинаковые. Пока юбка рядом, да кормишь его и поишь, только тогда ему и нужна была, а как я сама попала в неволю, сразу забыл. Наверное, и женщину завёл себе. Ну, что ж, я тоже по мужику соскучилась, просто сгорает всё внутри, так хочется любимого человека, любить и ласкать, ох, как же я соскучилась.

    А этот Василёк, он красивее моего мужа, если бы и по темпераменту не уступал, тогда было бы всё в порядке, я чувствую, что он не уступит. В глазах бесы играют, прямо огни сверкают, тем не менее, нужно ему головку вскружить, злее будет. Если сразу отдашься, он размякнет и потеряет всякий интерес, и вкус, но когда немного помучишь их брата, подразнишь, как следует, разозлишь. Вот когда они разгорячатся, тогда от них получишь горячего перчика. Алёна стала томиться в ожидании темноты, чтобы отдать измученные чувства страстям. Закончилась репетиция, исполнители стали расходиться по своим баракам. Василий зашел в свой кабинет, Лысак сидел за столом и что-то рисовал, набрасывал очередные эскизы, оформления школы, которая находилась рядом со спецучреждением, для детей сотрудников этого заведения.

    Василий обратился к Лысаку, — Витя, я вечером, отлучусь часа на три, четыре, в случае проверки отмажешь?

    — Договорились дорогой,

    — Я тоже тебя выручу и подстрахую, когда назреет у тебя необходимость, — ответил Виктор,

    — Да о чем разговор, Васенька, конечно же, надо так надо, пользуйся моей добротой, пока я очень добренький.

    Солнце закатилось за горизонт, из-за горизонта, блеснули последние лучи заката, быстро стали опускаться сумерки. Василий вышел из кабинета, повернул за угол, где стоял его железный конь. За углом его ожидала Алёна, успела переодеться, и они вдвоём подошли к железной лошадке. Василий надел шлем, вставил ключ зажигания в замок, повернул его, загорелись контрольные лампочки, сообщающие, что электроцепь замкнута. Вася ногой надавил на пусковую педаль, двигатель заурчал ровными и плавными оборотами, он кивком головы указал Алёне на пассажирское сидение. Алёна, резво оседлала железную лошадь, Василёк даже не почувствовал, так ловко она вскочила.

    Василий тронулся плавно с места, вырулил на широкую основную дорогу, ведущую в карьер, через лес. Набрал скорость приличную, он любил ездить сто тридцать, сто сорок километров в час. Ему очень нравилось, на такой высокой скорости, сопротивляться потоку ветра, это такое острое ощущение, которое сильно щекочет нервную систему. Алёна, обняла его живот, прижалась щекой к его спине, дышать было трудно от встречного потока, он забивал дыхание, и очень щекотал в ноздрях, Алёна несколько раз чихнула, прикрывая свой рот носовым платком.

    Василёк, находился в шлеме, ему не было слышно, чихание Алёны, он приподнял забрало на своем шлеме, повернул голову к Алёне, и сказал: — Не дергайся.

    Встречный поток воздуха, быстро отнес его голос назад, Лена ничего не услышала, она закричала Василию в шлем, — я ничего не слышу. — Вася сбросил газ, скорость стала плавно снижаться, железный конь катился по инерции под уклон с горки.

    Они въезжали, в широкий, и очень раздольный лиман, большие луга и затоны «Северного Донца». Слышен был шелест асфальта под колёсами, изредка с треском выскакивал из-под колеса камушек, нарушая ритм колесного шума. Железная лошадка мягко и нежно катилась по новому, совершенно свежему, недавно положенному асфальту. Впереди Василий увидел ответвление на грунтовую дорогу, уходящую в глубь зеленного, созданного природой ковра, стелющегося по лугу. Там вдоль Донца виднелись копны ароматного свежескошенного сена, которые манили к себе своей завораживающей красотой и ароматом луговых цветов, где пахли всевозможные, одурманивающие, летние, медовые, обоняния.

    По грунтовой дороге, с выбоинами и перепадами, быстро не поедешь, и Васятка расслабился, сбросил с себя шлем, передал его Елёне, она приняла красный шлем и надела на свою голову. Она сразу догадалась, чего музыкант захотел, и почему направил своего железного коня к копнам, и она приготовилась к самообороне.

    Василёк подкатил к копнам ближе, выбрал копну дальше от дороги, самую крайнюю с правой стороны, и порулил к ней, совсем стало ехать затруднительно, на лугу было много кочек, мотоцикл прыгал, фыркал, прерывисто урчал. Кое-как докатили за копну, чтоб не было видно с дороги.

    За копной, в тридцати шагах, располагалось широкое и длинное озеро, которое почему–то называлось «Налимова Коса». На нём восхитительно красовались белые лилии, даже при свете луны они светили белым насыщенным цветом. Из воды стали выпрыгивать небольшие щурята, и окуньки, красноперки и плотва, похоже было, рыба играет перед дождем. На поверхности воды плавала водоплавающая птица, дикие утки, небольшая стайка утяток из свежего выводка. Загоготали домашние гуси, которые не ушли домой в деревню, остались на ночь на озере. Вдруг из воды показалась голова, по размеру с годовалого поросёнка, с раскрытой пастью. В считанные секунды, белый гусь оказался в пасте у великого сома. Василий с Еленой, заметили сома, размером примерно с лодку, около четырех метров. Когда он уходил на глубину со своей жертвой, и ударил по поверхности воды своим хвостом, то стоявшие два человека были облиты водой с ног до головы. Они и ахнуть не успели, как оказались совершенно мокрые, брызги от удара хвостом походили на проливной дождь. Пришлось раздеваться до обнажения, и прятаться за копной. Василий спросил у Алёны, — огонь найдется, я пойду в лес, соберу дровишек.

    — Вот в моих брюках есть зажигалка, — и Алёна, вытащила зажигалку из кармана, в котором хлюпалась вода. Попыталась её зажечь, похоже было, всё залило водою, зажигалка не повиновалась.

    Василий, сказал: - Алёнка, ты не пугайся здесь одна, я пойду в лес принесу вязанку дров, разведём костёр на берегу этого озера и просушим наши одежды, хорошо, моя прекрасная Елена.

    Василий не разделся, побрел по направлению к лесу. Он долго бродил по лесу выбирал сухие сосновые ветки. Елена взяла прислонённую к копне длинную жердь, один конец с тонкой стороны, где разветвлялась рогатина, положила на сидение железного коня, второй конец, который был толще и затёсан под кол, воткнула в копну. Сняла с себя черные брюки, хорошо их выкрутила, встряхнула несколько раз и развесила не жерди. Белая рубашка была тоньше брюк, с ней хлопот оказалось гораздо меньше, и она справилась быстро и легко. Сняла с себя бюстгальтер и трусики, выкрутила и встряхнула, и таким же способом развесила.

    Минут через сорок Елена увидела при сиянии лунного света на фоне чернеющего леса силуэт Василия, он медленно приближался, к месту их расположения. Елена внимательно следила за приближением Василия. Когда расстояние сократилось до тридцати с лишним метров, она одела трусики и свой бюстгальтер, они были еще влажные, но уже можно было их терпеть. Сверху надела рубашку разлетайку, и как бы прикрыла все свои женские прелести.

    Василёк, собрал сосновых дров, увязал своим ремнём приличную вязанку для костра. Всё это он притащил не ради себя, а больше старался чтобы угодить Елене Прекрасной. Зажигалка Елены не слушалась, с помощью её так и не удалось добыть огонь, чтобы просушить свои одежды. Василий попросил Елену прекрасную, сложить дрова для разведения костра. Сам, пошел к мотоциклу. Достал из-под сидения тряпку из ветоши, отломил ветку от лежавшей на мотоцикле жерди, намотал на ветку ветошь для факела. Перекрыл краник бензопровода, снял шлангу, от отстойника для очистки бензина. Отвел шланг чуть в сторону, открыл кран, намочил факел бензином. Выкрутил свечи, вставил ключ зажигания, и включил его. Прислонил свечу на массу мотоцикла, нажал на заводную педаль, в свечах появились искры, вспыхнул факел. Василий бегом побежал на берег озера, где Елена из дров сложила домик для костра, под домиком лежала на листьях из лопухов сосновая хвоя. На эту хвою, Василий положил полыхающий факел. Весь домик вспыхнул красивым костром, Василий снял с себя джинсовую куртку, брюки.

    Костер был разведён среди зелёных камышей, куртку Василий повесил на камыши, а брюки держал в руках, вращал их то одной стороной, то переворачивал другой стороной. Когда брюки уже подсохли, он тоже развесил на камышах.

    Василий снял с себя рубашку, майку развесил на камышах, дошла очередь до трусов. Он представил, что перед ним его жена, снял с себя трусы и развесил тоже на камышах. Сам присел у костра, протянул руки к костру, чтоб немного согреться, и прикрыть свой стыд, всё же, хотя он старался представлять в своем воображении, что он такой крутой и современный, совесть просыпалась в нём, и напоминала о себе.

    Елену развеселил этот вечер, она оказалась в своей стихии, все её предки жили кочевой жизнью, и большая часть их жизней, проводилась у костров. Это Никита Хрущев, оборвал их кочевую жизнь, превратил их в оседлых людей.

    Елена, сняла свою белую разлетайку, развесила на камыши, и медленно начала трясти своими обнаженными плечами, и в такт, бедрами, двигаясь вокруг костра, плавно, словно плывёт лебёдушка. Через полкруга вырвался из её груди на цыганском языке, протяжный, сладкий напев цыганского романса. И далеко за лесом, эхом отразился звонкий голос Алёны. Звенящий голос Елены прорезал всю тишину, словно раскатистый гром во время ливня. Василий приподнял голову и зачарованно залюбовался, статной фигурой, на самом деле прекрасной Еленой. Она пела и танцевала медленный танец, Василия разбирало все глубже и глубже, как бы Елена желала вынуть из груди Василия его сердце и забрать с собой. Наконец Елена умолкла, она стояла с противоположной стороны костра, раскинула руки вширь, как лебедь свои крылья, и звала Васю в свои объятия. Он так и истолковал этот знак, ему подумалось, что она зовёт его к себе.

    Василий срывается с места, и на бешеной скорости подбегает к Елене, заключает её в свои объятия, и только наклонился, чтоб её поцеловать, она мгновенно присела, неожиданно выскользнула из его объятий, прыгнула в воду озера и поплыла в сторону, где под луной белели лилии.

    Васятка, не знал, куда себя девать от страха за Леночку, ведь на этом самом месте, где в настоящее время, плыла его женщина, час-полтора назад всплывало чудовище размером с лодку. Год назад на Северном Донце, в Страховой яме, жену школьного товарища Василия Алексея Валентину утащил подобный сом, правда, на метр, наверное, длиннее. Потом на него устроили охоту, этот сом целый месяц отсыпался, переваривал свою жертву. Через целый месяц удалось его поймать, на зажаренного молодого поросенка, в кузне специально ковали крючок из рифлёной арматуры на десять миллиметров. Один раз сорвался, разогнул из шестерки арматуру. Гора мяса, на тонну триста килограмм потянул. Когда его разделали, обручальное золотое кольцо нашли в нём, да золотые сережки. Плавала она ночью обнаженная, он её проглотил без затруднения и утащил на дно этой Страховой ямы. Там издавна водились такие чудовища, поэтому эта местность на речке так и называлась страшным именем.

    Пока Василий прокручивал в своей голове эту страшную историю годичной давности, Елена спокойно выходила на берег, держа в левой руке пять

Цыганка Елена, при лунном сиянии. Лилии, для Василька. Рисунок Ивана Христичева

прекрасных лилий. — Возьмите пожалуйста, и прикройте свой срам, как вам не стыдно, а ещё в правоохранительные органы пришли работать, всё время женщину в краски вводите, постыдились бы. Человек культуры, так прекрасно владеете музыкальным инструментом, а распустились дальше некуда, — и она бросила Василию под ноги букет из лилий. И с усмешкой на лице добавила, — ну как, успокоились ваши страсти или нет?

    Василий только и сумел выговорить, — я что тебе, усохший дуб тысячелетней давности, не способный чувствовать, или сухой трухлявый пенек в лесу, одиноко стоящий, никому не нужный. Я все же живой человек, способный на сильную любовь, — и на самом деле Василий не был лишен всех земных радостей, так же как все живые люди и существа на земле. А у самого кровь била под самое темечко, вот-вот сосуды полопаются в его мозгах, и глаза, выпрыгнут из орбит и отправятся в космическое пространство путешествовать от такого страстного напряжения. Все тело дрожало, вибрировало, яйца его опухли, он уже не мог ступить ни единого шага, вот как разыграла его цыганская кровь.

    Василий лег на спину, на сырую землю, на постыдное место положил, подаренный Алёной букет из лилий. Закрыл свои наглые глаза и стал умолять Матушку Землю, чтоб та ему помогла избавиться от невыносимой боли и страстей, нахлынувших на него, прямо какое-то наваждение смертельное, пленившее его душу и помутневший разум. Его всего целиком трясло, как в лихорадке.

    Прекрасная Елена подошла к нему, положила левую руку, на затылок, где расположен мозжечок, правую засунула ему в промежность, между ног, минутки три подержала, и какой-то заговор на цыганском языке прочитала, у Василия боль пропала, и его страсть успокоилась.

    — Ух ты! Какой доктор у меня, прямо фантастика какая-то, не поверил бы никому, если бы на собственной шкуре не испытал этого наваждения...

    Минут через двадцать они стояли у костра, сушили свою одежду, и мирно вели беседу, не замечая, что они обнаженные.

    Василий прямо нудистом стал, не верил своим ушам и глазам, это ну никак на него не было похоже, с его-то страстями, когда он своими глазами был готов весь мир любить, со всеми женщинами мира переспать одновременно. Как говориться в народной мудрости, всех женщин не перелюбишь, но стремиться к этому нужно.

    Высушили они свои одежды, оделись. Нашли на берегу при свете луны пластиковую канистру, набирали воду из озера, и заливали остатки догоравшего костра, чтоб не осталось ни единой искры. Когда костёр совершенно потух, они подошли к мотоциклу, и Василий жердь поставил, где она стояла.

    Завернул свечи на своё место, надел шлем, ключ находился в замке зажигания, он его повернул, ногой дёрнул по заводной педали. Железный конь фыркнул, но не завёлся, так повторилось несколько раз. Василий стал свирепеть, всё ему не нравилось, как ему хотелось, в груди снова назревал ураган и смятение. Он ещё попробовал раз пять без успеха. Василий бросил свой шлем под копну, подошел к ней и упал на сено. Это сено лежало под копной большой охапкой, косари не успели почему-то сложить его на верх копны, и вырубился. Наш заслуженный половой террорист, страдалец и мученик за всех влюблённых юношей и девушек, провалился в глубину сна.

    Пока Васькой владел морфей, Елена присела рядом и прокручивала события своей личной жизни с её мужем, из-за которого взяла на себя его преступление. Он украл в порту женскую сумочку у иностранки, подданной Америки, с крупной суммой валюты и советскими рублями. Успел сумку выбросить, а содержимое передал своей жене Елене в своей шляпе, сам отошел по делам в место размышлений, наверное, случилось расстройство желудка от испуга, при воровстве сумочки.

    Ограбленная жертва оказалась женой американского консула. Они приехали в Одессу по служебным делам. Такое событие, органы безопасности не могли оставить в покое, были подключены к этому делу все службы, как говориться всех поставили на уши. Это же позор какой был. И, конечно же, Елену задержали, при задержании она успела всё, что помещалось в шляпе, выбросить в урну вместе со шляпой...

    На следствии и на суде она отрицала свою вину. Елена ссылалась на постороннего человека, когда он убегал, отдал ей на хранение. На бегу прокричал, когда все уляжется, я вернусь и заберу, принадлежащие мне вещи. На суде пострадавшая подтвердила, что из её рук выхватил сумочку смуглый мужчина, смахивающий на итальянца. И Елену судили как соучастницу в ограблении американской женщины.

    Но Елена не могла простить своего мужа, за которого она отбывала свой срок, а он, предатель, не соизволил ни единого раза навестить её в местах столь отдаленных. Наверное, завёл себе другую женщину, пьют хмельное вино, а потом полюбовно отдыхают вместе в теплой и очень мягкой постельке, даже в своём воображении не могут себе представить, что такое изо дня в день спать на жестких нарах. Хорошо, вражеский предатель, мне этот Васятка, ох как по душе, я из него выпью всё без остатка соки, до единой капли тёплой кровушки. Держись Вася, я в начале тебя измотаю физически, потом энергетически, когда ты ослабнешь, тогда высосу всё из тебя и на развод не оставлю ничего. Эти свои последние слова она произнесла во всеуслышание. В это самое время Васятка проснулся, и лежал на спине с открытыми глазами, всё услышал, и про себя подумал, ах ты ж зверюга такая, вампиром оказалась.

    Василий еще в детстве был наслышан, когда человек попадает в руки вампиров, то они высасывают всю кровь из своей жертвы, и человек умирает. Он воспринял рассуждения Елены за чистую монету по своим воображениям. Василий приподнялся на локти, потом сел, к Елене он стал испытывать отвращение.

    На неё не стал обращать никакого внимания, как будто её не существует на свете. Вася молча встал, подошел к мотоциклу, снял шланг бензопровода и направил на полную луну. Он зажал левой рукой один конец шлангочки, во второй сильно подул, из неё что-то выпало в ладонь. Когда он напряженно стал рассматривать этот предмет при освещении луны, то увидел, что это была мертвая пчела. Когда Вася поливал из шланга факел, потом закрыл краник на бензоотстойнике, похоже в это самое время и заползла пчела в шланг. Поскольку бензин течет самотеком из бензобака, то подача топлива в карбюратор была полностью перекрыта, и мотор не заводился. Василий поставил на свое место шланг, нажал на секунду кнопку подачи бензина в карбюратор, дернул ногой заводную ручку, мотор чихнул, он еще раз повторил эту же манипуляцию, двигатель запустился с оглушительным хлопком, жух.... жо-ох, и из выхлопных труб вылетел стрелообразный факел огня.

    Васька надел свой шлем, снял мотоцикл со стояночной ножки, подождал, когда Елена устроилась на пассажирском сидении, за его спиной. Вяло и очень медленно тронул с места. Мотоцикл подбрасывало на кочках и сильно трясло, он включил свет, вырулил на грунтовую дорогу. Вместо того чтобы поехать налево на основную асфальтированную дорогу, по которой легко и быстро они приехали к себе в лагерь, Василий, повернул направо по дороге, ведущей к Донцу. Правой рукой он держал руль, левую положил на бедро Елены и стал гладить через брюки ногу.

    — Ну что, родная моя, не хочешь любить меня, может быть, отдашься мне, вот под этой последней копной,

    — Фигушки тебе, — и Елена снова как в первый раз, построила из трех пальцев комбинацию, и показала её Ваське.

    — Ах, ты ж дрянь не благодарная, — рассвирепел зверь, — ну, держись, сейчас погибнем вместе, завтра будут хоронить нас, держись крепче за меня.

    И от злости не ощущая себя живым существом, Василий накрутил правой рукой, на руле мотоцикла ручку газа на себя до самого отказа. Мотор бешено взревел, рванул с места да в карьер, чуть слегка приподнялся на заднем колесе на дыбы, как привередливый, не послушный конь, и рванул вперед, сколько в нём было сил, мотор в нем был двухцилиндровый. Мотоцикл вихрем понесся, уже не ощущал кочек, дорога вилась веревочкой, а железный конь скакал напрямую, и вдруг полетел по воздуху, они даже не ощутили, каким образом они оказались в небесных просторах. Внизу, под ними, метров пятнадцать было до блестящей луны, отражающейся в водной поверхности, им показалась целую вечность они парят над водой. Василий не успел сбросить ручку газа, а поскольку сопротивление и сцепление колеса с землёй прекратилось, мотор еще сильнее взвыл, а колесо ускорило свои обороты в два раза.

    Расстояние до воды резко сокращалось, и вдруг с водным шумом, напоминающим морской шторм, приводнились со всей скорости в воду, и ушли на глубину. Водные брызги оказались такие огромные, как будто в воде взорвалась граната, брошенная браконьерами, чтобы наглушить рыбы. Поскольку инерция была огромной, а берег оказался пологим, там поили коров в обеденный перерыв, их выбросило на другой берег. В Васькиных руках руль трясло как его самого от жестокой сексуальной страсти, словно в лихорадке был руль от сопротивления со встречной водой.

    Вдвоем они дружно выкатили железного коня выше от воды, в мотоцикле все оказалось мертвое, не было признаков жизни, Василий надавил кнопку сигнала, молчание, ни света, ни искры. Василий прислонил своего коня к торчащему из кустов пеньку, при свете луны напоминающего сказочного персонажа, водяного между русалок, принесённого весной вешними водами. Они стали раздеваться, выкручивать свои одежды и развешивать, на причудливом пеньке, на камышах. Костёр им развести было нечем, огонь физический отсутствовал. Они совершенно обнажились, луна к этому времени спряталась за горизонтом. Ночная сырость пронизывала до костей. Они оба так продрогли, что начали дрожать не от страсти, а от ночного холода, дошло до того, что стали стучать зубы от холода. Василий, взглянул на Елену, она ему показалась ночным привидением, он вздрогнул от ужаса, ему стало жутко от своего одиночества, затерянного среди ночного мрака.

    Василий, стуча зубами, приблизился к Леночке, подошел вплотную, она не противилась. Он взял ее за талию обеими руками, прижал к своему телу, якобы согреться. Васятка наклонился к ее белоснежной груди, нежно взял губами её, возбуждённые сосочки, сначала лизнул своим языком вокруг соска, потом потянул, изображая рефлекс детского сосания, то есть кормления. Алёна неистово простонала, как оказалось, это место у нее являлось, самым сокровенным, здесь таилась основная эрогенная зона у этой женщины, она обвила шею красавца Васеньки. — Я созрела, сдаюсь на милость победителя, — и они слились в едином соитии. — Господи Боже ж ты мой, до чего же ты подходишь для меня, ты намного лучше и превосходишь моего мужа. Так случилось в моей жизни, я кроме своего мужа не знала другого мужчины. А ты превосходный оплодотворитель, самец из самого ада, так меня возбудило, что я теряю своё самообладание. О! Мамочки, все люди на свете, мои самые хорошие, самые любимые, как же я его хочу, давай весь ныряй с головой, мой любименький, самый наилучший человечек на свете, ой-йо-йой, я закончила, вся мокрая от страсти. Я тебя снова так хочу, что сейчас проглочу, всего целиком, а ты меня так хочешь? Скажи мне, только честно, я нравлюсь тебе, ты меня любишь, как я тебя. Давай, давай, продолжай, не ленись, пожалуйста, разбудил во мне зверя, теперь корми, чтоб я насытилась, а иначе скушаю тебя как Черная вдова, слышал про такую паучище, так вот, самец, прежде чем получить любовь от самки, он её кормит, приносит ей в дар муху, или крупную осу. А когда любовь кончается самец убегает, чтоб остаться в живых, если он чуть опоздает, она им пообедает.

    Её разобрало так сильно, что она понесла Василия, и он стал на ней подпрыгивать, как резиновый надувной шарик, в этот миг она умолкла, только колыхала Васеньку на себе, словно укачивала своего ребеночка, так мощно в ней горела страсть любви к этому незаурядному красавцу. — Помни мой родненький, я без любви никогда б не отдалась, и с кем попало в жизни не разделила б ложе. Я должна влюбиться до умопомрачения, когда любовь туманит мне голову, и застилает глаза, тогда я вся твоя, и делай со мной всё, что твоей душе угодно...

    На востоке, небо осветилось, у самого горизонта появилась оранжево-розовая, бледная полоска, она с каждой секундой, становилась все ярче и ярче. Наши влюблённые никак не могли насытиться друг другом, чем больше они любили, тем сильнее развивался аппетит. Им было приятно и тепло. Если бы у них не было бы настоящее время любви, они, наверное, заболели бы простудной болезнью. Но так как они занимались любовным спортом, им всё время было тепло. Влюблённые люди постоянно находились в беспрерывном движении. Меняли позы, меняли положения, менялись местами.

    На восточной стороне показался красный край, похожий на тоненький ноготок, солнышко пробуждалось от ночного отдыха. Оно готовилось на трудовой свой подвиг, чтоб все зависящее от его света, насытилось его животворящей энергией и силой.

    Вороны с радостью встречали восход солнца. Они, приветствовали и торжествовали своим карканьем. До восхода солнца вороны сидели на ветках деревьев, с грустным любопытством следили за любовными утехами влюблённых. Как только солнце выглянуло из-за горизонта, вороны потеряли всякий интерес к своему объекту, встали на ноги, низко поклонились священному светилу и встретили его своими голосами.

    «Здравствуй красное солнышко, приветствуем, тебя, от всей нашей жизни и низко кланяемся»: — О! Могущественное, священное и всесильное хранилище любви и света, и великой жизни на земле! — Этот призыв прозвучал из клювов всех веселых лесных птиц на их родном языке, как умеют разговаривать птицы.

    Наши влюбленные герои, утомлённые и измотанные любовью, с восходом солнца опомнились, осознали, что они натворили, где они находятся, и проанализировали свои ночные приключения. Как они совершили, с крутого обрыва над рекой, отчаянный прыжок. Могли б погибнуть, если бы на восемь метров приводнились с обратной стороны, за спиной, а там глубина достигает до сорока семи метров, это же «Яма смертников». Здесь часто находили утопленников, в основном молодых женщин и девушек, отвергнутых, молодыми людьми, и женихами. Это же замечательно, что они почти перелетели всю речку, осталось всего каких-то семь метров. Там за ними остались мощные водовороты, эти водяные вихри, они б их закрутили и затянули на глубину, и они б пропали безвести.

    Цыганка подошла ближе к Васильку, умиротворенная и удовлетворенная жизнью, и прошедшей ночью. Обняла его и поцеловала в грудь, берёт его левую руку, внимательно рассматривает. У нее перекосилось лицо, начинает свое прорицание: - Васенька родной, тебя погубит яростная, демоническая твоя страсть, через три года тебя выгонят с этой работы с позорной славой, от тебя станут отворачиваться твои друзья. Будет поставлен вопрос, чтоб тебя выселить с этого города, за приделы области. Ты обесчестишь дочь большого начальника, укроти свою гордыню и страсть к девушкам. Тебя бросит твоя жена, у неё не хватит терпения выдерживать твою разгульную жизнь, твоя судьба будет бросать тебя по всяким работам, ты хлебнёшь горюшка. Бог тебя сильно накажет за твое прелюбодеяние, тебе нужная жена, такая как я. Которая умела бы выпивать из тебя всю твою страсть, удерживать от гнева, и успокаивать тебя, одним словом, тебе необходимо жить с ведуньей, умеющей лечить тебя. Я от тебя уже забеременела, через неделю меня освободят, я уеду в Одессу, а о тебе останется во мне память на всю мою жизнь, мой любимый...

    Помни, что есть где-то на свете та женщина, которая создана для тебя, твоя половинка, а в месте с ней будет жить твоя кровинка, мальчик будет, похож на тебя. Василий воспринял все разговоры Елены как басню, как желание выговориться, и оправдать происшедшее с ней этой ночью. Василий жил спонтанной жизнью, был убеждённым атеистом, ни во что не верил, ни в гадания, ни в предсказания, жил одним сегодняшним днем отчаянным сорвиголовой.

    Василий подошел к своему железному коню, вынул аккумулятор, отсоединил клеммы, поставил в сторону на просушку. Открутил на двух шпильках гайки, снял карбюратор, отвернул крышку поплавковой камеры, вылил её содержимое, состоящее в основном из большей части воды. В этой смеси плавали скалки бензина и масла. Для топлива в мотоцикле применялся бензин с добавлением в него масла, в основном автола, для смазки стенок цилиндров.

    Пока Василий возился с промывкой и очисткой двигателя, Елена, переворачивала одежду, развешанную на коряге и камышах. Одежда оставалась все еще влажной, тем не менее, Алёна надела бюстгальтер и трусики, и принесла трусы Василию.

    — Васенька, одень трусики, прикрой свою наготу, мало ли, кто приплывет в эту глухомань, а ты стоишь, как Апполон. Но помни, я еще не выпила тебя до конца, и продолжаю хотеть и любить тебя, моего ненаглядного красавца.

    Василию удалось промыть бензопровод и карбюратор, собрать и поставить снятые детали на положенное место. В аккумуляторе Василий не обнаружил признаков жизни. Однако Василий поставил его на место, включил зажигание, попросил Алёну подтолкнуть со стороны багажника, сам стал с левой стороны. Они разогнали мотоцикл холостым ходом, Василий отпустил ручку сцепления. Мотоцикл зафурычил, фррры... два раза чихнул, два раза выстрелил огненными шарами. Потом засопел. И вдруг завелся, Васька вскочил на железного коня, проехал два круга, потом проехал по прямой километр в одну сторону, километр в обратную сторону.

    Подкатил к Елене, она уже стояла одетая. Василий попросил подержать на руле ручку газа, немного перегазовывать, чтоб не заглох мотор. Оделся во влажную одежду и предложил Елене занять её пассажирское место. Объяснил ей, что нельзя глушить мотор — аккумулятор разрядился полностью, а возможно и испортился.

    Алёна бабочкой вспорхнула и удобно устроилась на своем месте, они выехали через карьер, в котором готовилось сырье для цементного завода, мергелевая пульпа, мощные насосы перекачивали её за восемь километров. Два дополнительных на основной магистрали помогали перекачивать цементную пульпу.

    Ехали они медленно, утренняя прохлада продувала влажную одежду насквозь, освежала и отрезвляла от хмельной, головокружительной любви. Одежда, продуваемая встречным потоком, в движении быстро высохла, после этого он прибавили скорость. Василий успел передать свою смену, ему очень было стыдно перед своим другом. Виктор встретил его как-то хладнокровно, в глазах промелькнула завистливая ухмылка: он тоже был не прочь повеселиться, кроме жены, отведать свеженькую юбочку, он как-то за шашлыком, после этюдов говорил Василию.

    Мужчины изменяют своим женам в девяносто восьми случаях, лишь два процента не изменяют, это те, которые не способны двигаться, или врожденные импотенты. Остальные, если подворачивается удобный случай, и не существует угрозы наказания, готовы побыть с другой женщиной, в мягкой и теплой постели. Это убеждение члена партии, который окончил Высшую Партийную Школу при ЦК КПСС Украины и институт имени Докучаева по сельскому хозяйству. Что ж тогда ожидать от рядовых граждан.

    Елена поздоровалась с Виктором, и пропела народную, веселую частушку.

Ой, снег, снежок, белая метелица,

Кружит, пляшет на ветру, очень мягко стелется

Мой, дружочек, мой любимчик,

Давай нынче встретимся.

Не горюй и не скули, мы еще поженимся.

За ночь, так, я напилась, голова с похмелья

Ещё так я нае...лась, и самой не вериться.

(Веселая народная частушка)

    Вася завез Виктора домой, договорились во вторник съездить в Леспромхоз и в школу при спецучреждении, в котором отбывают наказание. Посмотреть объём работ, замерить общую площадь, и спроектировать проекты оформления, назначили время встречи, и расстались до понедельника.

    Он приехал домой выжатый как пол-лимона, но ещё остался порох про запас для жены. Жена его покормила сытным завтраком, несколькими словами перекинулись.

    Милочка начала свой разговор издалека, — Васенька, вчера у нас в гостях была моя мама, она мне привезла хорошую новость, у них продавец из сельского магазина, выходит замуж в другой город, собирается увольняться. Так вот мы с мамой поговорили, и пришли к решению, что я приму этот магазин, и буду там работать. Конечно же, без твоего согласия я не пойду, да и мама сказала мне, чтоб я попросила твоего разрешения на эту работу. Как ты смотришь на эту затею, а?

    Василий ответил, — радость ты моя, утро вечера мудренее, позволь я отосплюсь. Ночь прошла такая шальная и бурная, столько преступлений пришлось ликвидировать, — обманул жену Василий... — Эти условнички вздумали, ты ж понимаешь, киоск над дорогой ограбить, сорвали петли со стороны огорода, на дверях киоска, взяли ящик водки, ящик сигарет, все эти продукты перетащили к речке Балаклейка, погрузили на лодку, уплыли к лесу ближе. В лесу выкопали яму, всё это закопали, это воровство проделали в ночь на воскресенье вдвоём, а нам доложили доброжелатели о воровстве, я проследил, и разоблачил их. Всё это я проделал тайно, предложил им всё возвратить на место, чтоб это дело не дошло до их руководства.

    — Правда Васенька, ой как страшно, наверно я не буду принимать магазин, а то еще в тюрьму попаду, что ты тогда будишь делать вдовец молодой при живой жене, которая в зону угодит.

    Василий поцеловал жену в щеку, и ушел в спальную комнату отсыпаться. Он был довольный сам собой. Как он здорово придумал басню о ночном происшествии. Хотя бы во сне ничего не проговориться. У Василия была болезнь — разговаривать во сне. Выкрикивать, объясняться в любви, в общем, что с ним происходило в дневное время, во сне всё всплывало, он рассказывал все свои приключения, но Милочка об его слабости ещё ничего не знала. До тех пор, пока Василий не стал жить с женщинами половой жизнью, он ещё страдал с самого детства энурезом. Его и в армию служить не призвали по этой причине. Может быть, на частую разгульную близость его и толкала эта неприятная болезнь. Как, народные целительницы, старушки, говорили его матери: «как только женится, всё у него пройдет». Они называли это своими словами: - «Как женится, и будет у него регулярная половая связь с женским полом, он перерастёт».

    Василий уснул глубоким, беспробудным сном. В этот день Воскресения он не разговаривал во сне. Милочка занималась по хозяйству, готовила обед, гуляла с Олесей, закрыла ставни в спальной комнате. Создавала все условия для спокойного сна своему любимому мужу. Поздно вечером перед закатом солнца Василий проснулся, первый вопрос который он задал своей жене: — не разговаривал ли я во сне?

    Зря Вася задал своей жене этот глупый вопрос, жена насторожится и будет узнавать его тайны.

    Милочка ответила: — я старалась не мешать, тебе отдыхать, мы с дочерью ходили гулять, а за одно и в магазин заглянули. Купили твои любимые сладости, ты же у нас сладости любишь. Удалось достать пять баночек сгущённого молока, твоего самого любимого по великому блату. Заодно я проконсультировалась у подруги по поводу предложенной мне моей мамой работы. Как ты думаешь, стоит мне попробовать или нет? Прелесть ты моя ненаглядная. Что-то тебя на самом деле вымотало за прошедшую ночь, какой-то ты бледный, позеленевший, как лесная поганка, вроде на тебе дрова возили, всю ночь насиловали, ещё и верхом на тебе катались. А ну-ка признавайся, только честно, угадала?

    Василий мельком подумал, женщину трудно обмануть, она внутренним чутьём все видит, и грудью своей слышит. А если в постели с нею провести любовную утеху, после ночной баталии, она сразу меня раскусит, по вялости пятой конечности, по длительному отсутствию оргазма. Василий старался не смотреть в глаза своей жене, мысли со скоростью пули, роились в его голове, одна сменяла вторую, что же делать, что делать? Вот влип, твою мать, так влип. Какой же выход найти, чтобы ночь дома не ночевать, чтоб она не потребовала любить её в постели. Я то ещё способный буду на несколько раз, но она поймет, что я не такой как всегда, безынициативный, и страсть моя вся израсходованная до последней капли.

    — Милочка, моя родненькая, — обратился Василий к своей жене. Что-то рыбки очень захотелось, во сне приснилась, сладенькая жареная рыба. Может быть, я съезжу на озеро, поставлю сеть, и у Донца посижу с удочками. Возможно, повезет, и клюнет что-нибудь приличное, на уху поймаю, и пожарить можно будет.

    — Нет, я не согласная, ты лучше меня сегодня пожарь вместо рыбы, целую неделю меня не трогаешь, что с тобой произошло? Никак на тебя не похоже, то так не слезаешь, как голубь сизокрылый, а то вокруг ходишь и не замечаешь, вроде меня на свете нет, или я не живая, как ты думаешь.

    — Вот приспичило тебе, дорогая, что тебя возбудило так,

    — Твой вид, Васенька, любовь моя сладострастная.

    У Василия были запасены на такой случай, корешки заячьей картошки, которые придавали мужчине, силу мужскую. Об этом секрете знали еще в эпоху татаро-монгольского нашествия на святую и непокорную Русь. Когда воин, татаро-монгольского войска выпивал стакан салепа, из заячьей картошки, он был способен сутками сидеть в седле, скакать верхом по раздольным степям, сражаться с войсками противника, обеспечивать любовью свой гарем. Вот такая сила таилась в этом очаровательном корне.

    Василий вышел в прихожую, поднялся на чердак, нашёл ленную сумочку, в которой хранилось это волшебное зелье, подвешенное между пучками лекарственных трав, собранных ещё покойной его матерью Матрёной. Вынул пять корешков, вошёл в дом, поставил чайник, вскипятил крутого кипятка, ошпарил мелкие клубни. Спросил свою жену, — а молоко у нас есть, — кувшин в подвале стоит, и литр в холодильнике, достаточно будет тебе, если мало будит, я сбегаю к соседке куплю у неё парного молока вечерней дойки. — Сходи моя ласточка, сходи, мне как раз свежее молочко никак не помешает. Пока Василий готовил свое снадобье, Милочка принесла трехлитровый бидон парного молочка. Василий отлил в кружку около литра пенистого парного молочка, поставил не электроплиту, довёл его до кипения, и опустил коренья могущественного зелья, ещё опустил серебряную монету и серебряную ложку. Открыл баночку сгущенного молока, чтоб добавить в эту смесь, и придать сладкий вкус приготовленному ужину. Когда было все готово, немного остудил, и одним залпом выпил свой ужин, подошел к полотенцу, висевшему на кухне, вытер свои усы. Сладко потянулся на свою жену, и мило улыбнулся ей.

    Теперь все готово было для новых ночных приключений, похоже было, что Васятка превысил дозировку. Потому что пятая конечность над ним стала издеваться, не давала ему покоя всю ночь, стояла на страже семейного мира и счастья. Летом ночь короткая, Милочка уложила спать свое сокровище ненаглядное, в котором они оба нечаяли души. Когда доченька их уснула, Вася ещё продолжал убаюкивать её, а Милочка ушла, приготовилась для ночной любви. Она хорошо успела узнать своего мужа, с которым, если начинается любовная утеха, то продлится, по крайней мере, половину ночи, а иногда и вся ночь уходила в этих сладких объятиях мужа. Так и получилось. Что Милочка ожидала, то и получила, только под утро в половине четвертого уснули. В девять часов утра проснулись бодрые, веселые. Милочка, жизнерадостная, Васильку своему подмигивает, улыбается, встречать трудовой день собирается. Ну что, Васенька, сегодня у нас понедельник, поедем, поможешь нам переставлять товар в магазине, я буду принимать, поработаю, знаешь сам, сейчас эпоха дефицитов, а у нас всего будет достаточно.

    Они дочь свою оставили с престарелым отцом Василия, а сами вышли, Василий выкатил из сарая своего железного и преданного коня, как не странно, после вчерашнего купания он завелся с первого раза, надели шлемы, и укатили в путь. Не встречу утреннему солнцу, которое слепило глаза. Василий достал свои светозащитные очки с простым стеклом, одел их, стало легче смотреть на дорогу. Если бы у путешественников была возможность, переправится через речку Донец, то они б доехали минут за пятнадцать. А так как им пришлось ехать вокруг, через Балаклею, то у них набралось около сорока километров. Как бы там ни было, через несколько минут спокойно заехали во двор матери Милочки, Вася закатил в сарай свою надёжную лошадку, заякорил. Попили с освежающей дороги горячего чайку. Немного поболтали о первом дежурстве Василия на новом месте работы, о его придуманном, ночном героизме, тёща с женой посочувствовали Васе.

    Через два дома стоял большой магазин, в котором Мила собирается работать. Подошли к магазину, он уже был открыт, вошли в него, поздоровались, — с добрым утром, дорогая ты наша Зиночка.

    Она им мило улыбнулась: — А я подумала, возможно, вы передумали.

    Вася в упор вгляделся в глаза Зины, она ему показалась ещё красивее его собственной жены, Зинаида действительно была писаная красавица. Зиночка была белокурая, блондинка, волосы роскошные, слегка вьющиеся, доставали до самой поясницы. Глазки живые, голубые-голубые, как яркие утренние незабудки, незабудочки так и зыркали по Васиной фигуре. Так и манили к себе, Василёчек, смотри, утонишь в нас, и никогда не выплывешь. Как бы к подсознанию вихрем врывались к Василию, выразительные слова этих глаз. Носик маленький, аккуратненький, курносенький. Губки бантиком, алые, алые, как китайские свежесорванные розочки. Так и призывают к прикосновению губ Василия. Лебединая шейка, белая и длинная, как сама балерина с большого театра, танцовщица Уланова.

    Вася стоял у столба, застенчиво горевал о напрасно потерянной молодости. Только облизывал свои сочные как клубничка губоньки, задевал язычком красненьким как перчик, свои подстриженные усики. Зинаида и сама тоже засмущалась от такого зачарованного, гипнотического взгляда, исходящего от молодого человека. Теща Василя своим внутренним чутьём и практическим умом почувствовала вспыхнувшую любовь с первого взгляда, между ее зятем и этой нафуфыренной фифой Зинаидой. Чего бы худого не случилось с её влюбчивым зятем, а то уведёт нашего всеобщего любимца за собою. Надежда Ивановна, так называл Василий свою тещу, сочла необходимым помешать этому внезапно-вспыхнувшему притяжению между молодыми людьми. Она оторвала Василия от пристального взгляда на Зинаиду своим вмешательством, обращаясь к нему, со свой назойливой просьбой.

    — Дорогой и всеми любимый, ты наш Василёк, — улыбнулась и как бы невзначай произнесла этот афоризм. — А нука бери ящики с пустой тарой, из-под пива. Давай вместе отнесем в подсобное помещение и наведем там относительный порядок. — Василий, через большое усилие, еле-еле сумел оторвать, свой влюблённый взор. Он слепо повиновался Надежде Ивановне. Они взяли вместе один ящик с пустой тарой, и Василий взял ещё один пустой с тарой, тёща попросила ключи от кладовки у Зинаиды.

    Они вышли в кладовку, поставили ящики с пустой тарой в угол, и тёща на Василия ловко набросилась, соблазняя своего зятя, — слушай Василёк, я сильно захотела тебя поиметь, пойдем в темный угол за ящики с пустой тарой. — Надежда взяла зятя за руку и повела в темный угол за ящики, там наклонилась, подняла свою юбку на самую поясницу, руками упёрлась в ящик с шампанским.

    — Васенька, постарайся поработать на славу, я тебя очень прошу, удовлетвори мое желание и горячую страсть. — У тёщи губы пересохли, она их увлажняла горячим как угольки языком.

    У Василия рот перекосился от брезгливости, слегка засмущался, он не ожидал такого поведения от своей тещи. Но быстро освоился с положением вещей, он опустил свои брюки и выполнил просьбу тещи без всякого интереса, потому что ему повесили его обожаемое занятие с молоденькими красивыми девушками, называемое любовью, на нос. Он её отходил как зверь зверя, просто по долгу самца, но оргазм у него не получился.

    Наталья Ивановна совершила этот поступок, чтобы сохранить семью своей дочери, отвлечь внимание, выиграть время, и отнять силы у молодого мужчины, чтоб не осталось энергии на эту разряженную куклу, которая выходит замуж за шахтера. Она считала, что ей самой половое увлечение давно уже без надобности, она стремилась жизнь свою прожить правильно, с пользой для своей семьи. Ко всем неожиданным поворотам в судьбе, и всевозможным препятствиям, подходить постепенно, ещё придерживаться в своей жизни постоянства, как в питании, так и в любви, чтоб сохранить своё здоровье и прожить долгую счастливую жизнь. И вот ей пришлось, а может быть, вынудили обстоятельства, себя принести в жертву, ради любимой своей дочери, Милочки.

    Но здесь, в этой темной подсобной комнате для магазина, её так разобрало с её молодым зятем. Её трясло как в лихорадке целых три минуты, она никак не могла найти в себе силы, чтобы успокоиться, от внезапно вызванной страсти, а больше от страха перед людьми и дочерью. Есть такая народная пословица, седина в голову, бес в ребро, старуха считает, что это в последний раз в ее жизни происходит, и так себя ведёт вызывающе, что диву даёшься, и молодым фору даст. Надежда стала глубоко дышать, чтобы отдышаться, она сама не ожидала такого поворота событий, а если бы дочь вошла в этот момент, а она как собака сцепилась с ее мужем, и не может никак прервать эту сладость. Она б меня разорвала на кусочки, не сходя с этого места, ведь по гороскопу она львица, с помесью тигра, бешенная становиться, если что против её воли твориться в семейных отношениях. А я дурочка, опрометчивый шаг совершила, я думала так это успокою своего зятя, а оно на тебе молодые страсти проснулись у самой, да ещё, такое желание воспылало к нему, чем он берёт никак не пойму. Вот тебе и в последний раз.

    Понемногу, сердце успокоилось, а то так трепеталось в груди, готово было вот-вот навсегда вылететь из моей «молодой груди», а ведь мне уже пятьдесят восемь. Куда болезни все девались? Себя почувствовала такой молодой, и сердце живое в груди. Вот бы так хоть два раза в недельку, и жить хорошо, и веселее стало на душе.

    Она сказала Василию, — я войду первая, а чуть позже войдешь ты, только приведи себя в порядок. Не забудь гульфик свой застегнуть.

    Надежда вошла в магазин розовощекая помолодевшая, с бодростью духа, готовая к любому труду. Тёща Васьки обратилась к уходящей продавщицы и своей дочери, девочки, — чем ещё полезным можно у вас заняться, на благо общества, — дочь посмотрела на неё.

    — Что с тобою, мамочка? Все время, еле ноги переставляла, все хандрила, там болит, здесь кольнуло. Под сердцем прострелило, а это носишься, как вновь родилась на свет.

    Зина читала из своей тетрадки, приход-расход товара, а Мила записывала в свою новую тетрадку. Они ожидали представителей из районной потребкооперации, которые подпишут и утвердят акт передачи товара. Оформить вступление в должность нового продавца.

    Василёк вышел на улицу из тёмного помещения, подсобной кладовки, глаза резал невыносимо яркий свет. Василий стал лицом к солнцу, в начале прижмурился, и смотрел на солнце через розовые веки, увидел множество мелких красно-оранжевого цвета капилляров.

    Постепенно привык, стал медленно открывать свои глаза, при этом через нос, глубоко вдыхал воздух, задерживал его, и очень медленно выдыхал через трубочкой сложенные губы, выдох у него происходил гораздо дольше, чем вдох, вместе с задержкой. Это занятие его отвлекло, и хорошо упокоило. Василий вошел в магазин, спокойным и уравновешенным, в нем ничего не возможно было заметить про его похождения и половые ненасытные шалости.

    После обеда подъехала к магазину черная, двадцать четвертая волга, из нее вышли одна пожилая женщина, вторая молоденькая девочка, студентка практикантка. Вошли в магазин, шофер остался в машине. Вошедшие поздоровались, представились, что они приехали из районной потребкооперации, старшую женщину зовут Валентина, а молодая представилась Галя. Что они приехали с проверкой по поводу приемосдаточного акта. Познакомиться хотят с будущей сотрудницей, забрать ее трудовую книжку, заявление, отвезут в отдел кадров. Вася, когда взглянул на Галю, его оторопь одолела от её сияющей красоты, такой он ещё не встречал. Он стал вокруг неё извиваться и ворковать, ни дать, ни взять, как в живой природе у голубей. Стал преследовать и ходить за ней, Галя тоже откликнулась на Васькино поведение, стала оказывать ему свои знаки внимания. То моргнёт, то язык покажет. Мимо проходила — грудью прикоснулась к его спине, по Васькиной спине от этого прикосновения мурашки пробежали. Они игрались, как малые дети в детском саду. Милочка заметила, раз его дёрнула за рукав, второй раз за воротник, а третий раз врезала по затылку. Да так сильно, что Вася свалился в угол, где лежали мешки с сахаром. Он ударился головой об отопительную батарею. На короткое время потерял сознание, и не услышал, что о нём говорили. Назревал неизбежный скандал. В это самое время вмешалась Надежда Ивановна.

    И вдруг, неожиданно, тёща Василия, запричитала; — «Да, что ж ты такой порочный, да кто же тебя испортил, он, что у тебя из мёда слеплен»? Что к тебе все так липнут, как мухи на мед. Чем ты их притягиваешь, этих дурочек. Они, что не понимают, что они останутся с носом. С женой ночь спал, со мной переспал, Зинку успел поиметь и ещё ему подавай, он, что, у тебя из чугуна вылитый, торчит и торчит. На тёщу напало наваждение словесного поноса, такого наговорила, что все на неё стали смотреть как на умопомраченную, без контроля в голове. На этот раз Милочка не подала никакого признака обиды или ненависти, хоть внутри у неё все клокотало, как в вулкане. Она решила, твердо, устроюсь в магазин работать, уйду от мужа навсегда, разведусь, а немного заработаю денег, и уеду, куда глаза глядят, чтоб и след мой простыл. Предстоит такой позор мне пережить, откуда он свалился на мою голову. Ему бы гарем человек двенадцать женщин, тогда бы он ходил как кочет, кукарекал и топтал, как петух, своих женщин. Ему бы кочетом родиться среди гарема курочек.

Продолжение следует.

Иван Христичев.

Печатать

Copyright © Иван Христичев   Все права защищены.